Про гадкие запахи и подозрительную кашу
Итак, решение принято. И вот я уже стою на перроне автобусной станции. Их в Паттайе несколько. Мне же сейчас нужен автовокзал, с которого автобусы идут на север - в Чианг-Май, Чианг-Рай и в городок Пайяу, куда я, собственно говоря, и направляюсь. Именно в этом северном тайском городке живёт мой учитель тайского массажа Су.
К перрону подходит мой автобус и, подуставшая от ожидания толпа,радостно устремляется в приветливо открытые двери. На пороге – очаровательная девушка-стюардесса в сером форменном костюме, кокетливой шляпке и, замысловатым образом повязанном под воротником пиджака, гофрированном шарфике. Я нахожу своё кресло и усаживаюсь. Если бы не оживлённый Сухумвит за окном, я бы решила, что нахожусь в салоне самолёта. Но это не «Боинг», это автобус марки «Мерседес». Впереди на стенах два плазменных экрана, над моим креслом тоже маленький плоский телевизор. На каждом кресле лежит запаянный в пластиковый пакет бордовый плед. Под головой – маленькая подушечка в белоснежной наволочке, которая укреплена на ремнях и двигается выше-ниже, что позволяет регулировать подушку по своему росту и не позволяет шее уставать. Само кресло тоже имеет ряд возможностей: откидывающаяся под разным углом спинка, регулируемая подставка для ног и функция массажа. Можно нажать кнопку и, уставшая от долгого сидения попа, получит заряд бодрости. Короче говоря, всё замечательно, если бы не одно «но»: в салоне очень противный запах. Так пахнуть может, без всякого сомнения, только туалет и те средства, которыми тщетно пытаются забить эту омерзительную вонь.
Как я заметила, подобная проблема не редкость в автобусах дальнего следования. Вонища эта, судя по всему, неистребима, как бы ни было чисто в салоне, и придётся всю дорогу её терпеть.
Мои попутчики, - а они все тайцы и больше, кроме меня, фарангов в автобусе нет, - люди терпеливые. Вижу, что тоже, как и я, страдают, но молчат. Только поглубже прячут свои носы под бордовые пледы, тем более, что есть ещё один повод прятаться: в салоне очень холодно, кондиционеры добросовестно вырабатывают благодатный холод.
Я за последний месяц жизни в Паттайе забыла, что значит замерзать, мне всегда жарко. В моей комнатке на улице Наклыа есть только вентилятор. Вентилятор, конечно, создаёт некоторый ветерок, но существенного облегчения не приносит.
А в автобусе у меня замёрзли ноги, нос и уши. Я натянула на себя спортивный костюм, двое носков и плед, но всё равно холодно. Придётся как - то терпеть двенадцать часов, ведь именно столько предстоит добираться до Пайау.
Автобус едет каких-нибудь десять минут, а стюардесса уже разносит пакетики с чипсами и воду. Ещё через минут пятнадцать – снова чипсы, уже другого вкуса. Часа через три – серьёзная кормёжка: рис со свининой и зеленью. По логике вещей, после коллективного ужина запах в салоне должен стать просто нестерпимым, но я уже принюхалась и меня он больше не беспокоит, беспокоят только мои ледяные ноги. Будучи не в состоянии согреться, я принимаю позу варёной креветки, скукоживаюсь и, видно, всё-таки достаточно измучившись, засыпаю.
В Пайау автобус приходит рано утром, ещё нет шести. Закрыты лавки, темнота, но на автостанции довольно много народу. Я внимательно вглядываюсь в лица и, наконец, вижу мою Су, которая тоже напряжённо вглядывается в окна подъезжающих к перрону автобусов.
Я выхожу из холода во влажную тропическую прохладу. Это север. Здесь другой климат. Но, всё же это север Таиланда, а не север России.
Мы рады друг друга видеть, обнимаемся и идём к старенькому мини-грузовичку. На нём за мной приехала Су, и на нём нам предстоит ехать ещё 20 километров в сторону Чианг-Рая до посёлка, где живёт мой учитель.
По приезду на место меня первым делом начинают кормить. И тут я получаю гастрономический шок.
Мне подают рис, всевозможную зелень и что-то очень похожее по виду на пшеничную кашу. Серая масса с белыми вкраплениями, похожими на маленькие зёрна фасоли. Но когда раскусываешь эти зёрна, они лопаются, и из них вытекает нежная молочная, приятная на вкус жидкость.
Я ем, но трудно есть то, о чём ты не имеешь ни малейшего представления. Начинаю рассматривать серую кашу и белые зёрнышки более внимательно.
И чем пристальнее я рассматриваю это блюдо, тем больше укрепляюсь в своих подозрениях. Я копаюсь вилкой в тарелке, и мне кажется, что чёрные точки в каше очень напоминают маленькие глазки. Да, десятки маленьких глаз глядят на меня из тарелки. И вдруг, о, ужас, я понимаю, что мне ничего не кажется! Я ем каких-то насекомых! Фу!!! А вот и чьи-то прозрачные крылья!
Прошу Су срочно развеять мои подозрения, но она только смеётся: «Это же «кай моден»*, очень вкусно. А белые зёрнышки с молочной жидкостью внутри – это личинки. Между прочим, в Бангкоке в тайских ресторанах такое блюдо очень дорого стоит».
Да, пусть оно стоит в Бангкоке сколько угодно, но есть его я не могу, как не могу есть жареных тараканов, скорпионов, лягушек. Может, когда-то и научусь, но не сейчас.
Су скоро сорок лет. Она живёт с мамой и восьмилетней дочкой.
Дом Су – типичное тайское строение. Типичное – это значит, что стоит оно на почти двухметровых сваях. Обстановка простая, но есть всё: водопровод, газ, два больших, хоть и морально устаревших, телевизора, хороший холодильник, нетбук. Возле дома тропический сад с кокосовыми и банановыми пальмами. Есть деревья манго, папайя, разные кустарники с тропическими специями, главная из которых – маленький, злющий и непонятный нам – европейцам перец чили. Вернее, его можно понять в борще в количестве маленького кусочка, но понять пять-семь жгучих до умопомрачения стручков в одной тарелке, невозможно.
Прямо за каменным забором начинаются бескрайние поля бахчи и кукурузы. Как раз сейчас идёт массовый сбор дынь. После дынь, арбузов и кукурузы здесь будет посажен рис. Земля в Юго-Восточной Азии никогда не отдыхает. Так было тысячи лет тому назад и так будет всегда.
Дом Су стоит в необыкновенном месте – прямо напротив небольшого, но очень красивого буддистского храма, при котором есть монастырь. Ворота всегда распахнуты, и можно наблюдать за жизнью монахов. При храме, как всегда, обитает несметное количество собак, здесь же пасутся поджарые азиатские петухи и куры с выводком пёстрых цыплят.
Возле храма растут два громадных дерева в пять человеческих обхватов толщиной. Их стволы украшены, по буддистской традиции, лентами и гирляндами из цветов. Под одним из деревьев стоит небольшая статуя одинокой гипсовой красавицы с отбитой головой и руками. Этакая Венера Милосская в азиатском варианте. Из правого бедра красавицы торчит тонкий полиэтиленовый шланг. Ясно: эта красавица - фрагмент фонтана, который стоял во дворе храма. Ещё совсем недавно она украшала собой площадь перед храмом, ей позволено было находиться недалеко от Будды. Но вот красавица выставлена вон и отправлена на пенсию. Краски по-прежнему яркие, тонкая талия и крутые бёдра на месте, а вот головы и рук нет. Сейчас возле неё деловито роются куры и резвятся собаки, но скоро начнётся сезон дождей и, всего скорее, от красавицы ничего не останется. Жалко! (продолжение следует)
К перрону подходит мой автобус и, подуставшая от ожидания толпа,радостно устремляется в приветливо открытые двери. На пороге – очаровательная девушка-стюардесса в сером форменном костюме, кокетливой шляпке и, замысловатым образом повязанном под воротником пиджака, гофрированном шарфике. Я нахожу своё кресло и усаживаюсь. Если бы не оживлённый Сухумвит за окном, я бы решила, что нахожусь в салоне самолёта. Но это не «Боинг», это автобус марки «Мерседес». Впереди на стенах два плазменных экрана, над моим креслом тоже маленький плоский телевизор. На каждом кресле лежит запаянный в пластиковый пакет бордовый плед. Под головой – маленькая подушечка в белоснежной наволочке, которая укреплена на ремнях и двигается выше-ниже, что позволяет регулировать подушку по своему росту и не позволяет шее уставать. Само кресло тоже имеет ряд возможностей: откидывающаяся под разным углом спинка, регулируемая подставка для ног и функция массажа. Можно нажать кнопку и, уставшая от долгого сидения попа, получит заряд бодрости. Короче говоря, всё замечательно, если бы не одно «но»: в салоне очень противный запах. Так пахнуть может, без всякого сомнения, только туалет и те средства, которыми тщетно пытаются забить эту омерзительную вонь.
Как я заметила, подобная проблема не редкость в автобусах дальнего следования. Вонища эта, судя по всему, неистребима, как бы ни было чисто в салоне, и придётся всю дорогу её терпеть.
Мои попутчики, - а они все тайцы и больше, кроме меня, фарангов в автобусе нет, - люди терпеливые. Вижу, что тоже, как и я, страдают, но молчат. Только поглубже прячут свои носы под бордовые пледы, тем более, что есть ещё один повод прятаться: в салоне очень холодно, кондиционеры добросовестно вырабатывают благодатный холод.
Я за последний месяц жизни в Паттайе забыла, что значит замерзать, мне всегда жарко. В моей комнатке на улице Наклыа есть только вентилятор. Вентилятор, конечно, создаёт некоторый ветерок, но существенного облегчения не приносит.
А в автобусе у меня замёрзли ноги, нос и уши. Я натянула на себя спортивный костюм, двое носков и плед, но всё равно холодно. Придётся как - то терпеть двенадцать часов, ведь именно столько предстоит добираться до Пайау.
Автобус едет каких-нибудь десять минут, а стюардесса уже разносит пакетики с чипсами и воду. Ещё через минут пятнадцать – снова чипсы, уже другого вкуса. Часа через три – серьёзная кормёжка: рис со свининой и зеленью. По логике вещей, после коллективного ужина запах в салоне должен стать просто нестерпимым, но я уже принюхалась и меня он больше не беспокоит, беспокоят только мои ледяные ноги. Будучи не в состоянии согреться, я принимаю позу варёной креветки, скукоживаюсь и, видно, всё-таки достаточно измучившись, засыпаю.
В Пайау автобус приходит рано утром, ещё нет шести. Закрыты лавки, темнота, но на автостанции довольно много народу. Я внимательно вглядываюсь в лица и, наконец, вижу мою Су, которая тоже напряжённо вглядывается в окна подъезжающих к перрону автобусов.
Я выхожу из холода во влажную тропическую прохладу. Это север. Здесь другой климат. Но, всё же это север Таиланда, а не север России.
Мы рады друг друга видеть, обнимаемся и идём к старенькому мини-грузовичку. На нём за мной приехала Су, и на нём нам предстоит ехать ещё 20 километров в сторону Чианг-Рая до посёлка, где живёт мой учитель.
По приезду на место меня первым делом начинают кормить. И тут я получаю гастрономический шок.
Мне подают рис, всевозможную зелень и что-то очень похожее по виду на пшеничную кашу. Серая масса с белыми вкраплениями, похожими на маленькие зёрна фасоли. Но когда раскусываешь эти зёрна, они лопаются, и из них вытекает нежная молочная, приятная на вкус жидкость.
Я ем, но трудно есть то, о чём ты не имеешь ни малейшего представления. Начинаю рассматривать серую кашу и белые зёрнышки более внимательно.
И чем пристальнее я рассматриваю это блюдо, тем больше укрепляюсь в своих подозрениях. Я копаюсь вилкой в тарелке, и мне кажется, что чёрные точки в каше очень напоминают маленькие глазки. Да, десятки маленьких глаз глядят на меня из тарелки. И вдруг, о, ужас, я понимаю, что мне ничего не кажется! Я ем каких-то насекомых! Фу!!! А вот и чьи-то прозрачные крылья!
Прошу Су срочно развеять мои подозрения, но она только смеётся: «Это же «кай моден»*, очень вкусно. А белые зёрнышки с молочной жидкостью внутри – это личинки. Между прочим, в Бангкоке в тайских ресторанах такое блюдо очень дорого стоит».
Да, пусть оно стоит в Бангкоке сколько угодно, но есть его я не могу, как не могу есть жареных тараканов, скорпионов, лягушек. Может, когда-то и научусь, но не сейчас.
Су скоро сорок лет. Она живёт с мамой и восьмилетней дочкой.
Дом Су – типичное тайское строение. Типичное – это значит, что стоит оно на почти двухметровых сваях. Обстановка простая, но есть всё: водопровод, газ, два больших, хоть и морально устаревших, телевизора, хороший холодильник, нетбук. Возле дома тропический сад с кокосовыми и банановыми пальмами. Есть деревья манго, папайя, разные кустарники с тропическими специями, главная из которых – маленький, злющий и непонятный нам – европейцам перец чили. Вернее, его можно понять в борще в количестве маленького кусочка, но понять пять-семь жгучих до умопомрачения стручков в одной тарелке, невозможно.
Прямо за каменным забором начинаются бескрайние поля бахчи и кукурузы. Как раз сейчас идёт массовый сбор дынь. После дынь, арбузов и кукурузы здесь будет посажен рис. Земля в Юго-Восточной Азии никогда не отдыхает. Так было тысячи лет тому назад и так будет всегда.
Дом Су стоит в необыкновенном месте – прямо напротив небольшого, но очень красивого буддистского храма, при котором есть монастырь. Ворота всегда распахнуты, и можно наблюдать за жизнью монахов. При храме, как всегда, обитает несметное количество собак, здесь же пасутся поджарые азиатские петухи и куры с выводком пёстрых цыплят.
Возле храма растут два громадных дерева в пять человеческих обхватов толщиной. Их стволы украшены, по буддистской традиции, лентами и гирляндами из цветов. Под одним из деревьев стоит небольшая статуя одинокой гипсовой красавицы с отбитой головой и руками. Этакая Венера Милосская в азиатском варианте. Из правого бедра красавицы торчит тонкий полиэтиленовый шланг. Ясно: эта красавица - фрагмент фонтана, который стоял во дворе храма. Ещё совсем недавно она украшала собой площадь перед храмом, ей позволено было находиться недалеко от Будды. Но вот красавица выставлена вон и отправлена на пенсию. Краски по-прежнему яркие, тонкая талия и крутые бёдра на месте, а вот головы и рук нет. Сейчас возле неё деловито роются куры и резвятся собаки, но скоро начнётся сезон дождей и, всего скорее, от красавицы ничего не останется. Жалко! (продолжение следует)
Похожие новости
-
Пьяный китаец устроил серию ДТП в Паттайе
-
Россия готова ратифицировать договор с Таиландом о выдаче преступников
-
10 популярных мест для дайвинга на Пхи-Пхи вновь доступны после кризиса с кораллами
-
На Ко Лане построят мусоросжигательный завод
-
Премьер-министр Таиланда Пеатхонгтарн Чинават была включена в список «Молодых мировых лидеров 2025»
-
Полицейский спас женщину от роя разъяренных пчел в буддийском храме
